Если да, то у меня есть ответ - картинка:


Ну и детальнее:
2. если назвать "мем" словом "идея" то всё очарование новизны "открытия" пропадает, потому как долгожизненость идей - вещь очевидная (см. выше).
1. С "костюмом для генов" примерно так же, только объяснить сложнее, но суть примерно такая же - это всё переливание из пустого в порожнее.

Объяснение:

Аргументы Докинза разделяются на три группы. Первая сводится к тому, что, поскольку вся сложность человеческого организма объяснима как результат эволюции, в Боге больше нет необходимости. В действительности одно из другого не следует. Теория эволюции отрицает (и справедливо), что Бог сотворил по отдельности все виды, обитающие на нашей планете, но предположение о том, что Он осуществил посредством эволюции Свой план творения, остается в силе. Но Докинз – большой мастер наряжать, а потом победоносно разоблачать соломенные чучела. Трудно отделаться от мысли, что это постоянное приписывание вере отсутствующих у нее свойств – следствие личной озлобленности и Докинз не опирается здесь на рациональные доводы, которые так ценит в научной сфере.

Аргументы второй группы отсылают нас к злу, совершавшемуся во имя религии. Эти факты никем не отрицаются, хотя нельзя отрицать и того, что верой были продиктованы многие великие акты милосердия и сострадания. Но злодеяния в действительности не бросают тень на религиозную истину, а лишь напоминают нам о несовершенной природе человека, о том, что чистая вода веры может попасть в ржавый сосуд.


И, наконец, третья группа аргументов Докинза и его школы эволюционного атеизма касается антирациональной сущности религии. Этот антирационализм – еще одно соломенное чучело. Докинз пишет о «слепой вере при отсутствии доказательств и даже вопреки доказательствам». Похоже, он следует здесь определению религии, которое дает Марк Твен в книге «По экватору» от лица вымышленного школьника: «Вера – это когда веришь в то, про что точно знаешь, что это не так». Такое описание, безусловно, не соответствует ни характеру воззрений наиболее серьезных религиозных мыслителей, известных нам из истории, ни взглядам большинства моих знакомых, верящих в Бога. Действительно, с помощью рациональных аргументов нельзя неопровержимо доказать существование Бога, но богословы от Фомы Аквинского до Льюиса продемонстрировали, что для веры в Него есть веские основания. Их доводы и сегодня остаются в силе. Докинз рисует не реальную веру, а карикатуру, на которую ему проще нападать.

Интересно, что, считая источником всего разнообразия жизни ген с его неукротимым стремлением к выживанию, Докинз тем не менее пишет о способности человека благодаря своему более высокому развитию сопротивляться генетическому императиву: «Мы можем даже изыскивать пути для намеренного культивирования и воспитания чистого бескорыстного альтруизма – того, чего нет и никогда не было в природе».

Таким образом, налицо парадокс. Докинз определенно признает Нравственный закон – но каков же источник благородных порывов? Не должен ли этот вопрос навести Докинза на некоторые подозрения относительно «слепого безжалостного безразличия», которое, как он считает, безбожная эволюция навязала всей природе, включая его самого и остальное человечество.