Эпизоды из Ветхого завета отпугивали христианских неофитов от традиционного иудаизма, а уж о контакте христианства с талмудизмом и речи быть не могло. Поэтому во II в. среди христиан наблюдается стремление разграничить учение Ветхого и Нового заветов и обосновать это теологически. При этом логически следовало, что Яхве, бог Моисея, отнюдь не тот Элои, к которому воззвал распятый Христос; следовательно, сходство древнего еврейского однобожия, по существу почитания племенного бога евреев, и христианского единобожия - мнимо.

Различие между богом Ветхого завета и евангельским Богом формулировалось христианскими гностиками так: "Первый запрещает людям вкушать от древа жизни, а второй обещает дать побеждающему вкусить "сокровенную манну" (Апокалипсис 2, 17). Первый увещевает к смешению полов и к размножению до пределов ойкумены, а второй запрещает даже одно греховное взирание на женщину. Первый обещает в награду землю, второй - небо. Первый предписывает обрезание и убийство побежденных, а второй запрещает то и другое. Первый проклинает землю, а второй ее благословляет. Первый раскаивается в том, что создал человека, а второй не меняет симпатий. Первый предписывает месть, второй - прощение кающегося. Первый требует жертв животных, второй от них отвращается. Первый обещает иудеям господство над миром, а второй запрещает господство над другими. Первый позволяет евреям ростовщичество, а второй запрещает присваивать незаработанные деньги (военная добыча в то время рассматривалась как оплата доблести и риска). В Ветхом завете - облако темное и огненный смерч, в Новом - неприступный свет; Ветхий завет запрещает касаться ковчега завета и даже приближаться к нему, т.е. принципы религии - тайна для массы верующих, в Новом завете - призыв к себе всех. В Ветхом завете - проклятие висящему на дереве, т.е. казнимому, в Новом - крестная смерть Христа и воскресение. В Ветхом завете - невыносимое иго закона, а в Новом - благое и легкое бремя Христово"[15]. Этот трактат приписан Маркиону - христианскому гностику середины II в.

Взгляд Маркиона на Космос разъяснил его ученик Апеллес (умер ок. 180 г.). Единое начало - нерожденный бог - сотворило двух главных ангелов. Один, "знаменитый и славный", сотворил мир; другой, "огненный", враждебен богу и миру. Следовательно, мир, как творение доброго ангела, благостен, но подвержен ударам злого, "огненного", отождествленного с Яхве Ветхого завета[16].

Это учение, утверждающее наличие метафизического Зла, угрожающего культуре и природе (биосфере), отсутствует в Ветхом завете. Там грехом считается нарушение "закона", т.е. предписания, как акция непослушания. Сатана упомянут только в Книге Иова, но и здесь он не соперник и не враг бога, а его сотрудник. Бог и Сатана вместе осуществляют жестокий эксперимент над беззащитным и невинным Иовом, а потом угрозами зажимают ему рот. Зато в Евангелии Христос отказывается от общения с дьяволом, говоря: "Отыди от меня, Сатана!" Таким образом, оказывается, что смысл Ветхого и смысл Нового заветов противоположны.

Но если так, то почему христианская церковь ввела Ветхий завет в состав священных книг? Для решения этого вопроса необходимо обозреть расстановку сил в конце II в. и в III-IV вв.

Главным врагом юного христианского этноса был неоиудаизм Талмуда и Каббалы, но полемика христиан с иудеями велась на фактическом материале Библии. Обе стороны доказывали, что их учение ближе к древнему, а следовательно, и правильнее (о чем писал Юстин Философ в "Разговоре с Трифоном Иудеем"). По сути дела обе стороны были не правы, ибо и христианство и талмудизм были явлениями новыми, связанными с начальными фазами своих этногенезов. Однако аберрация близости заставляла и их обращаться к Писанию как к непререкаемому аргументу. А коль скоро так, то это Писание надлежало изучать.

В III в. в игру вступил новый партнер - манихейство. Манихейская концепция по сути атеистична, т.е. на место личного бога и дьявола она ставит стихии "света" и "мрака", в результате борьбы которых возник и существует материальный мир. Но отношение к миру у манихеев и христиан было противоположным. Манихеи считали материальный мир (биосферу) злом, а его создателя - злым демоном. В противоположность христианству "творящий свет" (Божественную энергию) они считали мраком, а "мрак" (бездну или вакуум) - светом. Для борьбы с культурой и с самой биосферой [17] этого было вполне достаточно.

Тогда в 180-190 гг. христианская мысль для оказания сопротивления атеистическим антисистемам гностицизма приняла на вооружение Ветхий завет в варианте "семидесяти толковников", сделанный еще во II в. до н.э. Этот "завет" был во II в. н.э. "ветхим" не только для христиан, но и для самих иудеев, подавляющее большинство которых приняло Талмуд, практически вытеснивший религиозные представления древности.