Создавая избыток неквалифицированной рабочей силы, иммиграция приводила к массовым увольнениям местных «синих воротничков» и падению уровня заработной платы. Недовольство выказывали и мелкие предприниматели, с трудом выдерживающие конкуренцию с понаехавшими, за которыми стояла поддержка диаспор. Основное раздражение вызывали черные и цветные: разумеется, в XX веке в Британию также въехали десятки тысяч белых — германских евреев, поляков, венгров, украинцев, — но по сравнению с 2,5 миллионами граждан Содружества это были сущие мелочи.
Первая ласточка пролетела еще в 1919-м, когда после окончания Первой мировой войны белые моряки, вернувшиеся с военного флота, обнаружили, что их рабочие места заняты арабами, сомалийцами, индийцами, китайцами и уроженцами Карибов. Дело закончилось беспорядками по всей стране, пятью трупами, отправкой зачинщиков на каторгу и массовой депортацией черного и цветного населения обратно в колонии.
В итоге все послевоенные десятилетия британское общество тихо, но упорно сопротивлялось мигрантам. В прессе это назвали «ползучим расизмом». В областях, куда государственный контроль не мог дотянуться — в первую очередь в малом бизнесе, уроженцы Африки и Азии постоянно сталкивались с дискриминацией. Их не брали на работу и старались не сдавать им жилье. Общественное недовольство эксплуатировали крайне правые: Лига имперских лоялистов, Общество защиты расы, Национальный фронт и Британская национальная партия. Особо сильны антимигрантские настроения были в Северной Ирландии: Белфаст даже прозвали «европейской столицей расовой ненависти». До сих пор считается, что у негра или азиата там в три раза больше шансов стать жертвой нападения, чем у белого туриста.

В 2005-м расовый бунт потряс город Бирмингем. В отличие от предыдущих случаев, в нем вообще никак не было замешано белое население: выходцы с Карибов делили город с выходцами из Азии. Беспорядки начались с изнасилования 14-летней девочки из семьи нелегальных иммигрантов с Ямайки. Карибская община обвинила в преступлении проживающих рядом пакистанцев. Недовольные темпами расследования уроженцы Вест-Индии решили взять дело в свои руки и показать азиатам, кто в Бирмингеме хозяин. Закончилось все массовой дракой, подожженными машинами, разгромленными магазинами. Один человек погиб.

Бирмингемский инцидент ознаменовал новый этап в истории расовых конфликтов Соединенного Королевства. Представители карибской диаспоры заговорили о «новом апартеиде»: по их словам, в британском обществе сложилась четкая стратификация. Верхнюю ступень социально-расовой лестницы занимают белые, центр — азиаты, а внизу ютятся черные, которым достается самая низкооплачиваемая работа. Выходцы с Карибов и из Африки жалуются, что их теснят мигранты-конкуренты: еще недавно район Лозеллс, где развернулись основные события бирмингемского бунта, был полностью черным, а сейчас он более чем наполовину заселен пакистанцами и индийцами, взявшими под контроль почти всю мелкую торговлю в округе. А выходцы из Азии недовольны тем, что полиция закрывает глаза на насилие, которое чинят чернокожие. «Если белый человек нападает на азиата — это расизм. Если черный человек нападает на азиата — это, по мнению полиции, бытовое преступление», — жалуется один из видных лидеров британской мусульманской общины Мансур Мугал. С точки зрения пакистанской общины Бирмингема, стражи порядка так рьяно пытались не оскорбить чувства чернокожих, что выпустили ситуацию из-под контроля и даже не закрыли радиостанцию, принадлежащую черной диаспоре и открыто призывавшую к погромам.

Очевидно, что рано или поздно расовая ненависть пойдет на спад — когда оформятся моноэтнические районы, как это произошло по итогам конфликтов белого населения с мигрантами. Но это, во-первых, может занять не один десяток лет, а во-вторых, если в Англию действительно хлынет новая волна мигрантов, на сей раз с Ближнего Востока, хрупкое равновесие снова нарушится. Не говоря уже о том, что вряд ли чернокожее меньшинство захочет вечно пребывать на низших ступенях социальной лестницы....